Содержание:
«Мор» — слово старое, даже устаревшее, но намного более выразительное, чем принятый сегодня термин «эпидемия». Особо опасные инфекционные заболевания являются неотъемлемой частью нашей истории — и оставили в ней немалый след. Рассказывает историк Мария Меньшикова.
Чума XVIII и XIX веков
Чума — пожалуй, самая известная инфекционная болезнь Средних веков. «Черная смерть» не обошла территорию современной России стороной, и возвращалась она не раз, а в южных губерниях вспышки повторялись и в XIX веке.
Самая известная эпидемия прошлась по России в 1770–1771 гг. и особенно сильно ударила по Москве. Болезнь распространялась очень быстро, горожане перепугались, а когда из Москвы бежал генерал-губернатор П. С. Салтыков и вслед за ним – остальные градоначальники, воцарились безвластие и паника. Пошли слухи о чудотворной иконе, спасающей от мора, и москвичи повалили на поклон к святыне. Архиепископ Амвросий, понимая, что в толпе чума распространяется еще быстрее, велел убрать икону — но пустили слух, что он ее украл. Утратившие последнюю надежду горожане подняли бунт. Архиепископа растерзали; чумные больницы, карантины и покинутые хозяевами богатые дома разгромили и разграбили. Только расстрел толпы на Красной площади усмирил бунтовщиков.
Эта трагедия вкупе с ужасающей смертностью заставили правительство принять решительные меры: под командованием Г. Орлова в Москву пришли четыре гвардейских полка и большой штат врачей. Жесточайшая дисциплина и активная медицинская и санитарная работа привели к тому, что эпидемия чумы, которую Екатерина II называла «язвой», была остановлена.
Народные средства борьбы с чумой — это большие костры на улицах и окуривание помещений, однако по-настоящему эффективные методы были установлены задолго до открытия чумной бактерии в 1894 году: это карантин для потенциальных носителей болезни, изоляция заболевших, отделение выздоравливающих от тяжело страдающих, строгое соблюдение дисциплины и профессиональная врачебная работа. Когда уже в 1939 году в Москве появилась легочная чума, именно так удалось предотвратить распространение заболевания на весь город.
Холера, подарившая «Евгения Онегина» и убившая Чайковского
Холера пришла в Россию в XIX веке, и власти сразу оценили ее опасность. Первая эпидемия прокатилась по империи в 1830–1831 гг.: считается, что заболело около полумиллиона человек, почти двести тысяч скончались.
Поначалу холеру приняли за чуму — и действовали соответственно.
Первым средством борьбы стали карантины и кордоны на дорогах, которые вызвали такое возмущение, что кое-где случались выступления.
Когда в конце сентября холера пришла в Москву, сам император Николай I поехал в старую столицу, чтобы не допустить повторения паники и чумного бунта 1771 года. Царь добился своего: город пережил эпидемию в страхе, но без возмущения.
Зато бунт случился в июне 1831 года в Петербурге, куда, несмотря на все карантины и кордоны, болезнь пришла в апреле, а к лету набрала силу. Со школьных лет все помнят, что именно из-за холерных карантинов застрял в нижегородском имении А. С. Пушкин. Болдинская осень — это «Евгений Онегин», «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», «Домик в Коломне», критические статьи, «Сказка о попе и работнике его Балде» и не только, доработанные или полностью написанные с сентября по декабрь 1830 года, когда Пушкин смог наконец выехать из Болдина. В жизни другого русского гения холера сыграла роковую роль: официальная версия гласит, что именно от скоротечной холеры скончался П. И. Чайковский в 1893 году.
Известная вспышка холеры произошла всего лишь полвека назад: в 1965–1970 гг. от холеры страдали разные регионы СССР, особенно южные, и особенно сильная вспышка относится к лету 1970 года. На фоне этой эпидемии развиваются события фильма Валерия Тодоровского «Одесса» (2019).
Сыпной тиф: болезнь войны
Сыпной тиф известен в Европе уже много веков, и столь же давно заметили, что эпидемии тифа вспыхивают во время войн, причем болезнь может унести больше жизней, чем сражения — так было и во время наполеоновских войн в России, и в Первую мировую.
В начале XX века было доказано, что переносчиками тифозной бактерии являются вши, главным образом платяные, реже — головные, поэтому скученность и недостаточная гигиена играют важнейшую роль во вспышках сыпного тифа, а лучшая профилактика — соблюдение санитарных правил И можно понять, почему после революции и особенно в годы Гражданской войны, с 1917 по 1921 гг., бушевала эпидемия, жертвами которой стали около трех миллионов человек.
Только появление вакцины от «сыпняка» в 1942 году уберегло советские армию и тыл от эпидемии тифа в годы Великой Отечественной войны.
Оспа: эпидемия длиною в века
Установить хронологию эпидемий оспы, у которых есть начало и конец, невозможно: оспа была привычным явлением и уносила многие тысячи жизней каждый год. Поэтому, когда появилась возможность защититься от инфекции, правительство ухватилось за шанс.
Уже общеизвестно, что первым пропагандистом оспопрививания в России была Екатерина II: и сама императрица, и ее наследник, будущий Павел I, получили прививку. Далее на протяжении XIX века пропагандировали и проводили оспопрививание государственные и общественные организации и позже земства, но переломить ситуацию получилось лишь после Октябрьской революции. В 1919 году вышел декрет об обязательном оспопрививании, в 1924 году — закон о вакцинации и ревакцинации, и к концу 1930-х годов натуральная оспа в СССР исчезла. Более 30 лет не было ни одного случая.
Опасность вернулась в самом конце декабря 1959 года, когда инфекцию завезли из Индии в Москву, и в начале 1960 года столичный регион пережил острую вспышку. Властям удалось предотвратить распространение инфекции, отправив всех, кто контактировал с привезшим оспу пациентом, и всех, с кем контактировали они, в строгий карантин (почти девять с половиной тысяч человек!) и провести быструю вакцинацию жителей Москвы и Подмосковья. С момента заноса инфекции до ее остановки прошло 44 дня, с начала принятия активных мер — 19 дней.